ЧЁРНЫЙ И БРОДСКИЙ В МОЙ МОЗГ СУМАСБРОДСКИЙ

Однобоко нынче стихи пишут. Вроде, как и не стихи вовсе, для рифмы, и только. Понимание, что реальные стихи-то всё-таки для смысла пишут, чтоб в рифму, терзает меня. Ну, почему совсем нет хороших стихов? Прямо вот нечего почитать, чтобы в третьем четверостишии не поморщиться от бесполезно-пустой строки для рифмы. И что самое гадкое, сука, все в восторге!.. “Какие стихи хорошие – надо непременно запостить на стену! Ура! И лайкну сама себе для пущей эмоции и красоты момента”…

Тьфу!

Где взять стихов? Скажите непременно! Может, знает кто, а?

Я вот вам расскажу, чего люблю и в чём непременно разбираюсь. Вот изящество я остро-чую, например, и юмор тонкий, и чувства на грани нервного срыва, когда, ой, как по-настоящему написано, и с кровью душевной, и сказочно-в-рифму!

Почему-то не встречаю сейчас такого… И гражданкой Верой П* меня не пугайте – нет в ней для меня исключительно никакого изюму! Это, наверное, интернет гадит! Почему нет в нём госцензуры? Ведь явно под кучей вседозволенного шлака похоронены новые хорошие стихи, однако, посредственности, не отягощённые мозгом, но уверенные в присутствии гения в теле собственном захламляют пространство бездумными рифмами, этакий клон четверти уха Мандельштама: яйцо-лицо… И всё.

У нас теперь всем всё можно, у нас всех везде берут и потом гладят по голове за любой бездарный пердёж. Хочешь петь, хоть голос как пионерская труба медная, – валяй, за твои деньги тебя выхвалят вДОооволь! А ты потом раскомплексованная вся такая блеешь во весь свой ржавый нос в караоке или просто так в пабе громче колонки, а все твои подруги и случайные окружающие молча сравнивают тебя с пьяной проводницей, отягощённой весом и желанием замуж.

В детстве я дважды поступала в балетную школу. С первого раза брать не хотели, говорили, нет данных, и были, в принципе, правы, потому что настоящих данных у меня не было, но имелась мечта и мешочек слёз, поэтому через год мама нашла мне группу для занятий. Сегодня мой спортивный консультант говорит, что у меня отличная гибкость суставов и, занимайся я по 4 раза в неделю, могла бы стать гимнасткой!

Вот шкура!

Получается я ему сама плачу за лесть.

Видимо, и плохим поэтам такую же лажу шепчет кто-то, активно так шепчет, до потной уверенности: напиши свою херню! Напиши… Пусть мир узнает. Весь этот: “двор-мотор-шумел-камыш-глаза-в-даль-и-ты-молчишь”. Или сопли тематические напиши: “он-она-окно-носки-он-дарил-ей-от-тоски-что-по-ней-весь-день-скучал-ночью-свет-не-выключал” (тётки, наверное, такое пишут одиноко-возрастные, а читают туповки малограмотные и верют-блеют: “вот как жизнь-то быват удивлят!!”).

Ну, или как девка Шурка А*, можно удариться в гопостайл и писать про борщ, да про ёрш. Это, конечно, весело-село, однако, не пристало душе в районе плинтуса маяться, ей свойственно селиться многими этажами выше, а оттуда скандировать во всю глотку:

– Я вам покажу, как писать! Мля)))))

Я вам приведу пример гения: всего 3 стихотворения, а дальше вам решать, читать или не читать. И это, конечно, будет не диссидент, потому как затаскали уже дедушку Бродского, хоть и стихи хорошие, а шершавыми подошвами массовыми уже затёртые, он, бедняга, нынче как лУИвИТОН – и хорош, и моветон!

Мой излюбленный автор прожил поразительную, счастливую жизнь, принял смерть как герой и оставил яркий след из творений. Острый, изящный, гениальный.

Встречайте: Александр Михайлович Гликберг или Саша Чёрный.

…и тут зрители аплодируют…

Автор: YULIA BALI

“Мой роман”

Кто любит прачку, кто любит маркизу,

                У каждого свой дурман,-

А я люблю консьержкину Лизу,

                У нас – осенний роман.

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,-

                Смешна любовь напоказ!

Но все ж тайком от матери строгой

                Она прибегает не раз.

Свою мандолину снимаю со стенки,

                Кручу залихватски ус…

Я отдал ей все: портрет Короленки

                И нитку зеленых бус.

Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу,

                Грызем соленый миндаль.

Нам ветер играет ноябрьскую фугу,

                Нас греет русская шаль.

А Лизин кот, прокравшись за нею,

                Обходит и нюхает пол.

И вдруг, насмешливо выгнувши шею,

                Садится пред нами на стол.

Каминный кактус к нам тянет колючки,

                И чайник ворчит, как шмель…

У Лизы чудесные теплые ручки

                И в каждом глазу – газель.

Для нас уже нет двадцатого века,

                И прошлого нам не жаль:

Мы два Робинзона, мы два человека,

                Грызущие тихо миндаль.

Но вот в передней скрипят половицы,

                Раскрылась створка дверей…

И Лиза уходит, потупив ресницы,

                За матерью строгой своей.

На старом столе перевернуты книги,

                Платочек лежит на полу.

На шляпе валяются липкие фиги,

                И стул опрокинут в углу.

Для ясности, после ее ухода,

                Я все-таки должен сказать,

Что Лизе – три с половиною года…

                Зачем нам правду скрывать?

********************

“Любовь”

На перевернутый ящик

Села худая, как спица,

Дылда-девица,

Рядом – плечистый приказчик.

Говорят, говорят…

В глазах – пламень и яд,-

Вот-вот

Она в него зонтик воткнет,

А он ее схватит за тощую ногу

И, придя окончательно в раж,

Забросит ее на гараж –

Через дорогу…

Слава богу!

Все злые слова откипели,-

Заструились тихие трели…

Он ее взял,

Как хрупкий бокал,

Деловито за шею,

Она повернула к злодею

Свой щучий овал:

Три минуты ее он лобзал

Так, что камни под ящиком томно хрустели.

Потом они яблоко ели:

Он куснет, а после она,-

Потому что весна.

********************

“Бессмертие”

Бессмертье? Вам, двуногие кроты,

Не стоящие дня земного срока?

Пожалуй, ящерицы, жабы и глисты

Того же захотят, обидевшись глубоко…

Мещане с крылышками! Пряники и рай!

Полвека жрали – и в награду вечность…

Торг не дурен. «Помилуй и подай!»

Подай рабам патент на бесконечность.

Тюремщики своей земной тюрьмы,

Грызущие друг друга в каждой щели,

Украли у пророков их псалмы,

Чтоб бормотать их в храмах раз в неделю…

Нам, зрячим, – бесконечная печаль,

А им, слепым, – бенгальские надежны,

Сусальная сияющая даль,

Гарантированные брачные одежды!..

Не клянчите! Господь и мудр, и строг, —

Земные дни бездарны и убоги,

Не пустит вас господь и на порог,

Сгниете все, как падаль, у дороги.